Стихи про аборт

Мамочка, здравствуй, чудесное утро!

Я не мешал тебе спать?

Вырасту я - буду сильным и мудрым,

Буду твой сон охранять.

Мама, смотри, вот мой маленький пальчик!

Мама, с тобой хорошо!

Мама, ты знаешь, я, кажется, мальчик!

Буду, как папа, большой...

Мама, ты знаешь, я слышал сегодня

Новое слово - "аборт"...

Мама, зачем чьи-то пальцы так больно

Твой нажимают живот?

Маму не трогайте, дяди и тёти!

Вы не отправитесь в рай,

Если вы маму случайно убьёте!

Мамочка, не умирай!

Мама, скажи им, пускай перестанут!

Мама, откуда здесь свет?

Мама, мне больно, куда меня тянут?!

Мама!.. Меня больше нет...

Мама звонит своей близкой подружке:

"Что ж, всё прошло хорошо...

День отлежусь, и закатим пирушку,

И погуляем ещё..."

* * *

Я — ребенок, не родившийся на свет.
Я — безродная душа по кличке Нет.
Я — колючий холодок в душе врача.
Узелок, людьми разрубленный сплеча.

Пусть же будет вам легко, отец и мать,
Жить, как все, и ничего не понимать.
Все равно я вас люблю сильнее всех,
Даже если вы забыли этот грех».

Анна Орлова-Новопольцева

* * *

Он убегал… В него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет
И зверя нет страшней, чем человек.
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполнении ужасный приговор:
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт.
Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал.
Он звал на помощь: «Мамочка, постой!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!
Дай мне возможность жить! Ведь я живой!!!»
А волк бежал… Собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу
Его уже почти совсем догнали,
Волк вскинул морду и смахнул слезу…
Малыш кричал, слезами заливаясь,
Как страшно, не родившись, умереть!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только «маме» этого не нужно —
Не модно стало, видите ль, рожать!
Она на глупость тратит свою душу,
Своих детей так просто убивать.
А волк упал без сил… Так было надо —
Он от волчицы варваров увёл —
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…
Собаки рвали в клочья его тело,
Но только душу волчью не порвать!
Душа его счастливой мчалась в небо —
Ради детей есть смысл умирать!!!
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век?
А просто человечней стали звери,
И зверя нет страшней, чем человек!

* * *

О неродившемся ребёнке

Я извлечён врачом был острой ложкой
В кровавой жиже.
Я так хотел пожить ещё немножко...
А вдруг бы выжил?
Хотел на свет взглянуть, увидеть небо.
Оно какое?
Зачем я был убит вот так нелепо
Твоей рукою?
Лежу в тазу, размазанный комками
С густою кровью.
А я хотел хоть раз прижаться к маме,
Согреть любовью.
Я знаю, что меня ты не желала -
Я был обузой.
В свои шестнадцать ты ещё не знала
Такого груза.
Ты так хотела с этим парнем слиться -
Любовь безбрежна.
Но знала то, что должен появиться
Я неизбежно.
И вот лежишь ты в освещённом зале
В тиши больницы.
Уж приговор врачи мне подписали -
Мне не родиться.
Лежу в лотке я — крохотный комочек,
Всего пять граммов...
Немой вопрос, застывший между строчек:
ЗА ЧТО ЖЕ,МАМА?!!
Александр Танский

* * *

По крыльям назначается полёт,
Так было изначально и поныне.
Не надо плакать, если Бог даёт,
Страшней гораздо, если Он отнимет.

По-разному повелевает жизнь,
И осуждать я не имею права.
Но лучше от живого откажись,
Чем вечно вспоминать, как убивала…

* * *

На стекле, как маленькая свечка,
Прикрепилась детская душа.
Оборвали жизнь у человечка.
Не родили где-то малыша.

Плачет Ангел нерождённых деток.
У хирурга запотел аж лоб.
Скрежет от выскабливания клеток…
Не сколочен для малышки гроб.

Господи, да что это творится?
Где есть грань бесчестия страстей?
Разве может дикая тигрица
Убивать в младенчестве детей?

Разве бьёт детёнышей собака,
Иль подбросит в мусор умирать?
Люди, вы страшнее вурдалака,
Если убивает детей мать.

На стекле, как маленькая свечка,
Прикрепилась детская душа.
Пожалейте, люди, человечка,
Вашего родного малыша.
Людмила Ларкина

* * *

Одиноко брела старушка
Через двор, по дороге домой.
А немного поодаль девчушка
Испугалась собаки хромой:

Громко всхлипнула, задрожала;
Куклу Машу прижав к груди,
К своей матери подбежала
С криком: «Мамочка, защити!»

Мама дочери улыбнулась,
Приголубила, наклонясь.
А старушка, вдруг пошатнулась
И осела, за сердце держась.

Не внезапность в том крике звонком
Довершила в груди надлом —
Фраза, сказанная ребенком,
Ей напомнила о былом:

Годы молодости беспечной…
Он уверенность ей внушал;
Говорил о любви сердечной,
Но узнав про «живот» — сбежал.

«Коль ему не нужна забота,
То и мне», — рассуждала мать.
А внутри незаметный кто-то
О себе ей давал понять:

«Это я, это твой ребенок.
Ты не видишь, но можешь узнать.
Потерпи, наберусь силенок,
Чтобы вскоре тебя обнять.

В эту трудную жизни минуту
Ни отца, ни себя не кори.
Я тебе улыбаться буду
На кроватке в лучах зари.

От тебя попрошу лишь ласки —
Пусть хоть изредка, перед сном
Почитай мне из книжки сказки:
«Теремок», или «Кошкин дом».

Не заметишь, как возрастая,
Я помощником стану тебе.
Я любить тебя, дорогая,
Буду в радости и в беде…»

Только голос тот не желала
Слушать девушка: «Точка. Нет!»
И решительно постучала
В час назначенный в кабинет.

Ей хотелось «освободиться»…
Дан наркоз и подходит врач.
Но внезапно, сквозь сон девица
Услыхала младенца плач.

Что казалось совсем не важным,
То стонало, кричало в груди:
«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..
Мама, мамочка, защити!..»

В тот ненастный осенний вечер
Дома девушке не спалось:
Больше детской не слышно речи, —
Что-то в сердце оборвалось.

После — жизнь, словно третьего сорта.
В одиночестве стала стареть.
А не будь рокового аборта,
Уж могла бы внучат иметь…

Но сегодня, в одно мгновенье
Вновь обрушилось словно гром
То далекое преступленье,
Что скрывала в себе тайком…

Сердобольный народ собрался:
Валидол положили в рот;
Парень вызвать врачей пытался,
Набирая несложный код.

Люди, медиков ожидая,
Созерцали, не в силах уйти,
Как несчастная, умирая,
Повторяла: «Прости, прости…»

Вдруг разгладились складки кожи
И покой на лице застыл.
И сказал из толпы прохожий:
«Видно Кто-то ее простил».

* * *

Не нужно вам это, девочки!
Не будьте так страшно упрямы!
Ведь каждая его клеточка
К вам слезно взывает : «Мама!

Ты дай мне родиться, вырасти,
Я буду послушным — правда.
Ведь ты же не сможешь вынести
Мучений и скорби ада!

А вместе нам будет весело.
Ты знаешь, что будешь счастлива,
Когда станешь петь мне песенки,
В глаза мне смотреть участливо.

Ты слышишь ли, мама, милая?!
Не нужно, не слушай доктора,
Не бойся его, ворчливого,
И сердца его холодного.»

Ах, миленькие, одумайтесь!
Ведь нам на века завещано:
Грехи неразумной юности
Лишь в детях простятся женщине.

* * *

День нерождения
В день, когда ты поняла,
Что внутри сынок,
Словно тонкая игла
Впилась в твой висок:
«Нет, не нужен он совсем,
Позже, может быть...
Вся в кредитах, ну зачем
Нищету плодить?»
А он видел сны, он спал -
Поле в васильках,
Он бежал и замирал
В маминых руках.
Ты сама была такой
Тридцать лет назад.
Что ж так плачет ангел твой,
Опустив глаза?
Не убей, он твой теперь,
Ну представь, как он
Улыбается тебе,
Просит молоко.
Гордые, без жалости,
Не слышим в шуме дня:
«Мамочка, пожалуйста,
Не убивай меня...»
Но ждет кресла эшафот,
Мыслей адский плен.
Жизнь у сына заберет
Холодный инструмент.
Смерть принявший без вины,
Не успевший жить
Долго-долго в твои сны
Будет приходить.
Улыбнется: «Мам, я здесь,
Мама, я живой,
По ту сторону небес
Встретимся с тобой».

* * *

Мамочка, не трогай свой животик!

Милая, мне больно, когда ты

Грубо так ударишь меня в носик.

Ведь во мне твои черты!

Ты прости меня, моя родная,

Что мешаю очень тебе жить.

Ты меня не любишь, я все знаю,

Может все же сможешь полюбить?

Я тебя так сильно любить буду!

Наберусь силенок, подрасту.

Никогда я, мама, не забуду

Твою ласку, нежность, доброту.

Мамочка, позволь хотя б увидеть,

Твои карие прекрасные глаза.

Перестань меня ты ненавидеть,

Мама, убивать меня нельзя!

Кто же тебя так как я полюбит?

Кто в защиту за тебя пойдет?

Если самый трудный день наступит?

Кто от бед, невзгод тебя спасет?

Ты поверь, мне, точно это знаю,

Я когда на свет явлюсь,

Ты меня увидишь, дорогая,

И пройдет вся ненависть и грусть.

Мамочка, мне так бы не хотелось,

Что б я в тазике лежал в крови.

Что б у меня даже не имелось

Маленького гробика, земли.

Что я сделал? В чем же я виновен?

Почему я не заслуживаю жить?

Я же есть уже, и я способен,

Чувствовать тебя, жалеть, любить!

Если, мама, ты уже решила,

Что меня ты будешь убивать,

Знай, что я со всей своею силой,

В этот миг буду без голоса кричать.

Закричу от боли, от обиды,

Мне не хочется так умирать.

Я же даже мамочку не видел

Я же так хотел тебя обнять!

Если, мама, ты уже решила,

Что меня ты будешь убивать,

Знай, прощу за то, что ты убила,

Буду в сон твой приходить и обнимать!

Ольга Щербитова

***

Давайте узаконим смерть!
Давайте узаконим смерть!
На свете столько неугодных;
Людишек мелочных и злобных;
Зачем нам этот сброд терпеть?
Давайте просто их казним:
Бродяг, бомжей, уродов разных,
Пенсионеров безобразных,
Ведь станет легче нам и им.
Вам слово «казнь» коробит слух?
Ну что ж, давайте зашифруем;
Мы не казним, а четвертуем.
Да все равно народ наш глух!
Мы просто выбросим за борт;
Все то, что в жизни нам не нужно;
Освободимся простодушно;
От нежелательных забот.
Я рассуждаю как фашист?!
Простите, люди, а не вы ли;
Уже убийство утвердили,
Тех, кто пред вами свят и чист?
Не вы ли как аппендицит
Неоднократно удаляли
Детей, чью жизнь вы допускали,
В порыве страсти, сбросив стыд?
За пять минут таких утех
Довольно страшная расплата:
Четвертовать невиноватых,
И брать на душу страшный грех?
И это был не эмбрион,
Простите, и не гуманоид.
Казнили вы дитя живое,
Ребенка выбросили вон.
Наверное, не знали вы,
Что дух дается человеку
В момент слияния двух клеток.
С тех пор он есть, с тех пор он жив.
Не вы, а Бог дарует жизнь.
Какое вы имели право
Зачать в себе дитя сначала,
А после так легко убить.
За эти несколько недель
Он духом к вам привык, поверьте,
Он, как и вы боялся смерти…
Да что уж говорить теперь!
Бог создал тварей и людей,
Назвав людей венцом творенья.
И нет созданья совершенней…
Чем мать, убившая детей..?
Секс между мужем и женой,
Не развлеченье, а святыня!
Халатность здесь недопустима,
Во всем царит порядок свой.
И ваш «случайный» эмбрион,
К вам не случайно попадает,
Сам Бог его вам доверяет,
Вам честь оказывает ОН !!!

* * *

Мама, ты за что меня убила?
Я ведь воздухом с тобой хотел дышать.
Зародившуюся душу ты сгубила,
И сама начнешь всю жизнь страдать.

Почему, нося меня под сердцем,
От судьбы решила ты сбежать?
Чувствовать, как не родившиеся тельце,
Врач в тебе, железом будет рвать!

Почему? За что? Судьба такая,
Не родившись, сразу умереть.
В муках алой кровью истекая,
Мама не молчи! Скажи! Ответь!

* * *

Я помню матери слова:
«Была война.
Осталась мать четыре рта
Кормить одна.

Никто вдову не подопрет
В беде плечом,
И всей подмоги — огород,
Да лес еще.

Ком сахару хранила мать.
По красным дням
Его немного полизать
Давала нам,

И, как святыню, в полотно
Да под замок...
Как жили мы тогда — врагов
Избави Бог.

Но стало нечего нам дать
В голодный год.
Перед иконой пала мать:
«Прости, Господь!

Как дети мучатся мои,
Взгляни, молю!
Хоть младшего к Себе возьми -
Не прокормлю...»

Она, наплакавшись, легла -
И видит сон:
В избу монахиня вошла,
Кладет поклон

И говорит: «О смерти грех
Творца молить.
Сынку и так ведь меньше всех
На свете жить».

Вскочив, метнулась мать к печи,
Где спали мы,
И плачет в голос, и кричит:
«Сынок, живи!»

Целует в страхе малыша
В глаза и лоб:
«С ума я, грешная, сошла!
Живи, сынок!!!

Прости, Господь, мне тяжкий грех,
Храни детей!»...
Она нас вырастила всех...
Спасибо ей...»

...мы образованны, умны,
В расцвете дней,
Одеты, сыты и пьяны -
И без детей.

И нам ни люди не страшны,
Ни Божий Суд...
Но матери времен войны
Нас не поймут...

* * *

Накануне

Женщину проще ласкать, обнимать,
Петь, танцевать, веселиться…
Случись что, захочешь ответственность взять?
Продолжить свой род иль все беды принять?
Куда там! Тебе лучше скрыться!

— Пускай все горе ей, а я-то тут при чем?
Сама виновата одна ты во всем.
Сама ты глупа, не смогла уберечься…
Подумаешь, больно! Ведь это не вечно…

Но разве сравнишь раны боль и души!
Как жалко с приказом убить в себе жизнь,
Кровинку родную, совсем молодую…

Послушно иду, что б ее погубить.
С врачом-палачом мне ли шутки шутить.

Вот койка в больнице, в ней страшно, поверь.
Как страус в песке, прячет голову зверь.
Лежу я и жду, как откроется дверь.
Как вор и разбойник себе ж врет: »Не верь».

Сто раз дверь откроется, «мамочки» входят.
И сто раз я вздрогну — за мной не приходят.
Чудовищный акт, мысль черна, не проходит…
А жизнь малыша горькой болью уходит!

Ну вот и позвали, и сердце стучит,
Но мне ли решать: буду жить иль не жить.
Гарантий никто не дает никогда,
Такая уж доля убийц: жизнь — беда.

Кого-то молю и прошу: »Ты живи»,
Но тут же приказ — слышу: «Глубже дыши!»
Себя заставляю: усни поскорей!
Но нет, не берет меня маска чертей.

Не снятся кошмары, не тянет могила,
Лишь боль нетерпима, но я терпелива…

Все кончено! Быстро меня поднимают,
Вакансию тут же мою занимают.
Меня ж поднимают, в каталку сажают,
Везут и, сочувствуя, пот вытирают…

Но рада ли я что осталась жива?
Вот в одночасье разбилась семья,
Заставила боль ненавидеть тебя,
Тюремная ждет в наказанье скамья.

С тобою убили и жизнь »порешили»,
Любовь схоронили в безвестной могиле.
Остались там ручки и ножки лежать,
Им никогда не бежать, не сказать.

И всю свою жизнь не смогу слез сдержать,
Смертельно ошиблась, свой срок нам мотать.

Т. Лаврушина

* * *

Шла женщина на операцию —
Так делает много людей.
Она решила расстаться
С кусочком плоти своей.
Решила, что так будет лучше…
Ее не отговоришь.
Она решила не слушать
Как кричит не рожденный малыш.
«Сейчас я только клубочек
И не могу говорить.
Но верь и клубочек хочет,
Как ты, тоже хочет жить.
Ведь меня ты еще не знаешь.
Мне жизнь сохрани, я молю.
Зачем ты меня убиваешь?
Ведь тебя я уже люблю.
Мама, я стану поэтом
И стихи тебе напишу.
Мама, не делай это!
Тебя я молю, я прошу.
Для врача я лишь сгусток клеток,
Что можно легко удалить.
Мама, не делай это.
Я хочу родиться и жить.
У меня глаза голубые,
И голос и кожа в тебя,
И мысли уже живые…»
В утробе кричало дитя.
«Я цветы на восьмое марта
Буду тебе дарить.
Мама, прошу не надо!
Не рви моей жизни нить.
А если я девочкой буду,
Всему у тебя научусь,
Готовить и мыть посуду.
Я в этом тебе клянусь.
У меня уже бьется сердечко,
Ручки и ножки есть.
Я займу не много местечка
И не долго пробуду здесь.
Я еще не видел закатов,
И зебру, и лес, и дожди…
Мама, прошу, не надо!
Мамочка, пощади…

* * *

Остановись!!!
Пусть он увидит солнце,
Услышит шум весеннего дождя
И будет в час счастливейшей бессонницы
Смотреть на звёзды глаз не отводя.
Тебе легко не дать ему родиться,
Тебя не станут за руки держать,
А он не может даже защититься,
Не может крикнуть, встать и убежать.
Ведь ты могла с ним миром поделиться,
Любовью, лаской, светом и теплом
И если надо, даже потесниться
И дать ему местечко за столом.
Ведь точно он, никто другой, а этот,
Чья жизнь теперь на ниточке висит,
Окажется учёным иль поэтом
И целый мир о нём заговорит".

* * *

— Какие же пушистые сегодня облака-то!
Вот только далеко они
— им не подняться к Раю...
Смотрите, самолёт из них
выходит, как из ваты.
Эх, жаль — не стал я лётчиком,
как дед мечтал, летая...
— А я не стал писателем...
— А я не стал судьёю...
— А мне не быть актрисою —
красивою, как мама...
— Ты называешь мамою?
Она с тобой такое...!
— Я с ней всё время рядышком,
и злости нет ни грамма.
— А я свою не «трогаю»...
Забыла всё — и чёрт с ней!
— О нет!
Моя — всё кается...
Бедняжка, плачет в Храме.
Причины были, видимо...
Отец заставил — чёрствый...
Мне б плоть хоть на минуточку,
Чтоб лишь прижаться к маме.
— А я «хожу» за братиком —
малыш такой забавный,
Весь конопатый, рыженький —
Антошка»тили-тили»…
И всё ему прощается...
Сейчас он в доме — главный...
Какой велосипед ему недавно подарили!
— А у моих родителей детей уже не будет...
Теперь вместо меня у них красивая собака...
А чем я хуже?
Странные они, наверно, люди...
Но видел я, как папа мой
Однажды ночью плакал...
— Смотрите, у нас новенький —
ревёт, как все — вначале...
Ну что ты? Тише, миленький,
не принятый землёю...
— Забудешь... Успокоишься...
— Меня на части рвали!
Ах, больно-то как, Господи!
— Мы все прошли такое.

Нас всех когда-то предали,
Зарыв Любовь в могилу,
За то, что мы — не вовремя...
Случайно... Да не в строчку...
Неужто на земле для нас местечка б не хватило?
Глотка водицы,
Солнышка, да хлебушка кусочка?
Наталья Григорьева